«Оранжевые песни оранжево поют…»
«Оранжевая песня», советский хит 1965 года
I.
А что, есть тут ещё болельщики с полувековым стажем, а то и побольше, чем у меня? Лично я узнал о первом титуле, завоёванном гонщиком McLaren Эмерсоном Фиттипальди в 1974 году, из отечественного журнала «За Рулём», листать который полюбил ещё до того, как научился читать.
Понятное дело, узнал с некоторым опозданием, потому как в спортивном разделе журнала рассказывалось о событиях, произошедших в лучшем случае пару месяцев назад. Для юного поколения на всякий случай замечу, что до появления в наших краях интернета осталось ещё больше двадцати лет. Хотя в принципе какую-то информацию о событиях в гоночном мире, да и в мире в целом можно было вылавливать из «голосов», которые в ассортименте звучали в коротковолновом диапазоне. Давно это было…
В журнале короткое сообщение о достижении бразильца даже
сопровождалось маленькой цветной фотографией, запечатлевшей Фиттипальди на трассе за рулём McLaren M23 с атмосферным 3-литровым двигателем Ford Cosworth DFV V8.
Но врать не буду, когда Брюс Макларен в середине 60-х основал свою команду и даже когда в 1968-м выиграл первую гонку на машине, носившей его имя, я ещё был маловат и о тех исторических событиях не знал. Зато вместе с великим множеством советских детей своего поколения примерно в те времена полюбил «Оранжевую песню», которую в 1965-м сочинили композитор Константин Певзнер и замечательные Аркадий Арканов и Григорий Горин, впоследствии ставшие классиками.
«Вот уже два дня подряд
Я сижу рисую.
Красок много у меня,
Выбирай любую.
Я pаскpашу целый свет
В самый свой любимый цвет…»
– пела юная Ирма Сохадзе с лёгким, но таким очаровательным акцентом.
Помните?..
И только сейчас, спустя столько десятилетий меня осенило: отдельные строчки этой славной песенки отлично подходят к событиям минувшего сезона Формулы 1! Ведь команда, выступающая на оранжевых машинах, гонщики и сотрудники которой носят униформу такого же цвета, вновь победила в обоих зачётах чемпионата мира.
II.
На фоне этого поистине эпохального достижения невольно вспоминаются события той или иной степени важности, которые надо воспринимать в контексте истории McLaren и которые так или иначе врезались в память в разные периоды предыдущих 50 лет.
Даже люди, не особо интересовавшиеся автоспортом, в середине 70-х слышали о драматическом противостоянии Ники Лауды, выступавшего за Ferrari, с гонщиком McLaren Джеймсом Хантом. Этой теме посвящён прекрасный фильм Rush («Гонка» в отечественном прокате), вышедший на экраны осенью 2013-го, который произвёл впечатление на всех, кто его смотрел, в том числе и на ту часть аудитории, которая никогда не следила за Формулой 1.
Но суть в том, что если Скудерия уже тогда была по-настоящему знаменитой, то легенда McLaren ещё только складывалась, ведь титул, завоёванный Хантом в 1976-м с минимальным преимуществом и, скажем так, в особых обстоятельствах, стал для британской команды только вторым достижением такого уровня. А вот Кубок конструкторов в том году всё-таки выиграла Ferrari; McLaren же досталось 2-е место.
В следующий раз британская команда стала сильнейшей в чемпионате мира в 1984-м, когда ею уже руководил жаждавший успеха честолюбивый Рон Деннис – тогда ему было 37 лет, и он ещё не удостоился почётного титула «сэр», но уже был готов на всё ради славы.
В том числе и поэтому в 1981-м он пригласил Ники Лауду, который через три года стал чемпионом мира, всего на 0,5 очка опередив Алена Проста, своего тогдашнего напарника. Но французский гонщик, к которому уже тогда приклеилось уважительное прозвище «Профессор», на следующий год взял реванш.
Летом 1994-го в заводском музее Porsche в Штутгарте я видел тот чемпионский двигатель TAG Porsche P01, стоявший на машинах McLaren в середине 80-х, и это был мой первый непосредственный контакт с чем-то, напрямую связанным с Формулой 1.
Кстати, история отношения Денниса и Лауды по-своему интересна, ведь их сотрудничество началось, когда австриец, тогда уже двукратный чемпион мира, в 1979-м выступал в Формуле 1 за Brabham, команду Берни Экклстоуна, и это был один из самых неудачных сезонов в его карьере. Но своего рода утешение он находил совсем в другой серии, она называлась BMW M1 Procar.
Это были гонки поддержки, проходившие во время европейских этапов Ф1. В отличие от наших дней, тогда в таких гонках выступали и многие звёзды Формулы 1, просто пересаживаясь из своих основных машин за руль суперкаров BMW M1, оснащённых атмосферными 3,5-литровыми рядными «шестёрками», развивавшими без малого 300 л.с. Эти двухдверные монстры со средним расположением двигателя и выглядели впечатляюще, и отличались отменной управляемостью.
Именно Лауда стал первым чемпионом новой кузовной моносерии, одержав победы на этапах в Монако, Сильверстоуне и Хоккенхайме. А гонялся он за Project 4, команду Рона Денниса, поэтому вполне логично, что после двухлетнего перерыва Ники вернулся в Формулу 1 именно в составе McLaren.
Причём герр Лауда выторговал у мистера Денниса исключительный по тем временам контракт в $3 млн. в год. Поговаривали, что контракт был даже на все $5 млн., но подтверждений этому нет. По легенде, Рон упирался до последнего, поскольку не хотел платить такие деньги, и тогда Лауда ему сказал: «За то, что я пилотирую твою машину, ты заплатишь всего один доллар, а остальное – за то, что я такая личность».
Читай такая знаменитость.
Так начинался самый яркий и богатый на победы период в истории McLaren, который продолжался 16 лет: за это время команда завоевала 7 Кубков конструкторов, а её гонщики 9 раз становились чемпионами мира. В те годы она превратилась в эдакий генератор сенсаций, имя McLaren не сходило с первых полос газет и журналов, одна история противостояния Алена Проста с Айртоном Сенной чего стоит.
Об этом написаны книги, сняты фильмы, как документальные («Сенна» Асифа Кападии и Маниша Панди, 2010 год), так и художественные (одноимённый сериал производства Netflix, 2024 год), и нельзя исключать, что когда-нибудь кинематографисты по-своему переосмыслят и отразят события минувшего сезона, ведь он этого вполне заслуживает.
III.
Как-то так получилось, что во времена относительно нормальные, когда я сначала работал в российской редакции журнала F1 Racing, а потом перешёл в F1News.ru, в McLaren я бывал намного чаще, чем в других командах. В том числе не раз доводилось посещать MTC, Технологический центр McLaren, построенный более 20 лет назад по проекту знаменитого Нормана Фостера. Штаб-квартира команды до сих пор поражает своей архитектурой и, вероятно, именно поэтому её можно увидеть в фильме F1 The Movie, но это уже другая история.
Весной 2005-го в расположении команды из Уокинга на Гран При Бахрейна мне даже довелось наблюдать, как Рон Деннис гневается. Умолчу о том, по какому поводу он метал громы и молнии, но это тоже был штрих к портрету человека, о котором я столько слышал и читал.
А выступал за McLaren тогда Кими Райкконен, в том сезоне ставший вице- чемпионом мира – помнится, мы тогда славно поболтали на тему… финской сауны. В ходе разговора с несколькими журналистами он отвечал на вопросы о делах гоночных в своей фирменной манере, за которую и получил прозвище Iceman («Ледяной человек»), зато когда я перевёл разговор в банную плоскость, заметно повеселел и оживился.
Через год в Имоле на Гран При Сан-Марино я впервые побывал на пресс-конференции Рона Денниса и понял, что такое Ronspeak – так британская пресса иронично называла стиль изложения, характерный для главы McLaren. Если уж соотечественники порой с трудом продирались через его
словеса, то что уж говорить об иностранцах. Но было интересно, это точно!
В июле 2006-го на Гран При Великобритании в Сильверстоуне в моторхоуме McLaren я впервые общался в режиме интервью с Микой Хаккиненом, двукратным чемпионом мира, к которому у меня всегда было особое отношение. Во-первых, среди моих финских знакомых были люди, которые водили с ним дружбу, во-вторых Мика одержал свою первую победу, а затем выиграл оба титула в тот период, когда Формула 1 из просто увлечения начала становиться моей профессией.
Подчеркну, при этом я никогда не был болельщиком McLaren, но дело ведь не в этом: как говорится, «лишь бы человек был хороший». Конечно, когда мне довелось познакомиться с Микой, он уже завершил карьеру в Формуле 1 и второй год выступал за Mercedes в DTM. Он оказался вполне приятным собеседником, начисто лишённым налёта звёздности – весёлым и остроумным финским джентльменом, неплохим рассказчиком, который может себе позволить не прятаться ни за какую маску, а быть достаточно искренним.
IV.
Но всё это было в тот период, когда в McLaren ещё только готовились к приходу Льюиса Хэмилтона, что стало началом предпоследнего успешного периода в истории McLaren. Все помнят, что Льюис чуть не выиграл титул в своём дебютный сезоне, и финал того чемпионата был по-настоящему эпичным. Но помним мы и другое – «шпионский скандал», за которым последовало исключение McLaren из Кубка конструкторов и рекордный штраф в $100 млн.
Не менее ярким был и финал следующего сезона, когда Хэмилтон буквально вырвал титул у Фелипе Массы, но потом наступило затяжное безвременье. До 2012 года гонщики команды из Уокинга ещё продолжали периодически выигрывать Гран При и подниматься на подиум, а потом как отрезало.
Льюис перешёл в Mercedes, заменив Михаэля Шумахера и став новым напарником Нико Росберга, а в Формуле 1 в это время уже доминировала Red Bull Racing. Достаточно вспомнить, что в 2013-м, когда за McLaren выступали Дженсон Баттон и Серхио Перес, команда заняла только 5-е место в Кубке конструкторов, набрав почти в пять (!) раз меньше очков, чем лидеры чемпионата.
А когда началась «гибридная эра», то раннюю стадию того периода в McLaren вообще не могут вспоминать без боли.
2014-й стал последним годом, когда команда использовала силовые установки Mercedes, но уже тогда было известно, что в следующем сезоне её поставщиком станет японская корпорация Honda, вместе с которой McLaren добилась своих главных достижений во второй половине 80-х и начале 90-х. Но то было давным-давно, ещё во времена Сенны и Проста, а на новом витке истории картина оказалась совсем иной: в 2015-м команда закончила сезон на предпоследнем месте Кубка конструкторов.
В следующем году дела пошли несколько лучше, но McLaren смогла добраться только до 6-й строчки командного зачёта, заработав почти в два раза меньше очков, чем Williams, замкнувшая первую пятёрку. Хотя за McLaren выступали два чемпиона мира, Фернандо Алонсо и Дженсон Баттон, было понятно, что машина MP4-30 просто не позволяла им показать, на что они способны. А через год команда вновь скатилась на предпоследнее место.
Но в том же 2016-м в истории McLaren произошло судьбоносное событие: компанию McLaren Technology Group возглавил американец Зак Браун, весьма успешный предприниматель и признанный специалист в области спортивного маркетинга, к тому же по-настоящему любящий гонки. Более того, страстный коллекционер разнообразной гоночной техники, на которой он до сих пор выступает в соревнованиях исторических машин. И уже при Брауне команда начала постепенно выбираться из кризиса, для начала поправив своё финансовое положение.
Именно Браун пригласил в команду новых людей, а её старые кадры вновь поверили в свои силы; именно Браун провёл на средства ближневосточных инвесторов масштабную реструктуризацию и техническое перевооружение, после чего McLaren шаг за шагом прогрессировала и добилась всего того, чему мы были свидетелями в последние пару лет…
V.
И вот настало время, когда за McLaren начали выступать Ландо Норрис, на тот момент уже вполне опытный профессионал, и Оскар Пиастри, австралийский дебютант, за год до этого с первой попытки выигравший титул в Формуле 2. Зак Браун и Андреа Стелла, в то время занимавший должность гоночного директора команды, давно заметили в Оскаре что-то эдакое и сделали на него ставку, фактически отсудив его у Alpine.
И Пиастри постепенно оправдывал возложенное на него доверие. Хотя машина McLaren тогда ещё не позволяла регулярно претендовать на победы, уже в 2023-м Оскар впервые поднялся на подиум и повторил это уже в следующей гонке. А это, знаете ли, уже тенденция.
Ландо в том сезоне семь раз финишировал в первой тройке, что как раз не удивляло, ведь у него за плечами на тот момент было четыре полных сезона в Формуле 1.
Для команды из Уокинга те годы стали своего рода прологом к грядущим успехам, её технические специалисты искали и находили какие-то правильные решения, которые позволяли команде стабильно прогрессировать, даже если темпы этого прогресса не были такими уж стремительными.
Но закон диалектики гласит, что количество рано или поздно переходит в качество, и в 2024-м Пиастри начал выигрывать гонки. Пожалуй, его наиболее ярким достижением тогда стала победа в Баку, где он выступил просто прекрасно, в открытом поединке одолев Шарля Леклера, гонщика Ferrari.
Любопытно, что намного более опытный Норрис открыл счёт победам только в том же 2024 году, но выиграл в два раза больше гонок, чем напарник, что было вполне логично.
Менее логично другое: в 2025-м он начал сезон хуже Пиастри – исключением стала только гонка в Мельбурне, где уроженец этого города допустил не вполне характерную ошибку. Это потом все увидят, что Оскар вовсе не такой спокойный и хладнокровный, как уже начинало казаться, но это произойдёт только через несколько месяцев.
А пока все поверили, что Пиастри вдруг вышел на какой-то новый, качественно иной уровень и стал выигрывать чуть ли не всё подряд, а когда не поднимался на высшую ступень подиума, то почти всегда был в первой тройке. В общем, о нём всё громче заговорили как о будущем чемпионе мира.
Затем эта история приобрела вообще занимательный оборот, потому что до Гран При Канады включительно фаворитом оставался Пиастри, а Норрис отставал всё больше. В Монреале он вообще допустил редкую ошибку, из-за которой на 64-м круге гонки между машинами McLaren произошёл жёсткий контакт, и всё закончилось сходом британца.
До этого момента Ландо не раз пытался атаковать напарника, но Оскару удавалось либо отбиваться, либо контратаковать, и весьма нежелательный для команды исход их поединка однозначно наводил на мысль, что у Норриса начинают сдавать нервы.
VI.
У всех ещё свежи в памяти события, которые происходили потом, и когда новым чемпионом мира всё-таки стал Ландо Норрис, многие, наверное, искренне за него порадовались. Не исключено, что среди таких были даже болельщики других команд и других гонщиков, которые могли просто оценить саму по себе интригу сезона, ведь она была по-настоящему хороша.
Но при этом многое осталось за кадром, потому что никто, кроме гонщиков и руководителей McLaren, а также ближайшего окружения Пиастри и Норриса не знает, какого рода разговоры происходили за закрытыми дверями. Но точно, что такие разговоры были, ведь, конечно, после гонки в Монреале «разбор полётов» был неизбежен. Очевидно, Ландо тогда что-то для себя понял, поэтому и выиграл три из следующих четырёх Гран При.
Команда весь сезон декларировала, что у гонщиков равный статус, что им разрешено соперничать друг с другом на трассе, и ограничение только одно, и оно изложено в негласных Papaya Rules – «правилах папайи», если перевести это условное название буквально. Хотя такая трактовка и не отражает ничего, кроме оранжевого цвета McLaren, суть этого свода корпоративных норм, которым гонщики должны следовать в любых обстоятельствах, понятна: интересы команды превыше всего.
Фактически это означает, что бороться на трассе нужно честно, корректно и не допускать столкновений. Как уверял Андреа Стелла, оба гонщика принимали участие в разработке этих правил, которые, вроде бы, обещали соблюдение принципа равенства прав и обязанностей. Следовательно, в этот корпоративный кодекс изначально встроен своего рода предохранитель, и поэтому не должно быть повторения противостояния по тому сценарию, что сделал запредельной интригу тех сезонов, когда за титул сражались Сенна и Прост.
Но именно эти самые «правила папайи» неизбежно привели к определённым последствиям, о которых мы тоже знаем далеко не всё.
Например, не все оценили командную тактику McLaren во время Гран При Италии, когда Пиастри было велено пропустить напарника вперёд, потому что у Норриса возникла заминка на пит-стопе, и он потерял позицию. Типа виноват не Ландо, а команда, и чтобы исправить ошибку, она применила имеющийся в её арсенале приём.
Сложно отделаться от мысли, а не сказалось ли это на психологическом состоянии Оскара, который мог финишировать вторым, а оказался на ступень ниже, потеряв по отношению к напарнику три очка. Возможно, именно тогда в его голову закралась мысль, что команда, хоть и говорит о равенстве, но в реальности её симпатии скорее на стороне Ландо. Возможно, эта мысль лишила его покоя, или он узнал нечто такое, что выбило его из привычной колеи, но на следующем этапе в Баку он нагородил столько грубых ошибок, что вообще не был похож на самого себя. На того Оскара, которого мы видели в первой половине сезона.
Чем ещё объяснить фальстарт и аварии в разные дни уик-энда, одна из которых закончилась сходом? Куда делись былое хладнокровие и выдержка? Конечно, всё можно списать на неудачное стечение обстоятельств, но когда промахи следуют один за другим, этому должно быть какое-то логичное объяснение.
Даже британская пресса заговорила о разногласиях внутри команды. Зато Норрис явно воспрял духом, и хотя уик-энд в столице Азербайджана был не особо удачным и для него, затем будущей чемпион мира уже не спускался с подиума. Даже в Лас-Вегасе он финишировал вторым, и все это видели, хотя в McLaren изначально предупреждали, что особых надежд с этой гонкой не связывали. Вот только беда пришла, откуда не ждали: после финиша выяснилось, что обе оранжевые машины не соответствуют техническому регламенту, а это однозначно дисквалификация.
Впрочем, сейчас, оглядываясь назад, можно сказать, что все эти злоключения McLaren только добавляли остроты интриге сезона. Вновь вспоминается F1 The Movie, где тоже была история с дисквалификацией вымышленной команды APX GP, но там это придумали голливудские сказочники, сочинявшие свой сценарий под присмотром Льюиса Хэмилтона, а тут весь мир это видел, можно сказать, в прямом эфире.
Зато перед этапом в Лас-Вегасе Ландо одержал две победы подряд, вышел в лидеры личного зачёта, а 7 декабря 2025 года вполне уверенно провёл Гран При Абу-Даби, где финишировал третьим, и этого было достаточно, чтобы выиграть чемпионат с перевесом всего в пару очков.
Правда, прочие герои паддока лучшим гонщиком сезона считают Макса Ферстаппена, и понятно, за что, но думается, Ландо Норрис не особенно переживает по этому поводу, ведь главные трофеи Формулы 1 теперь хранятся на базе McLaren в Уокинге, а копия чемпионского кубка займёт центральное место в коллекции призов гонщика из провинциального английского городка Гластонбери.
И отдельно можно порадоваться за Оскара Пиастри, но, конечно, не потому, что он занял в чемпионате 3-е место, хотя это лучший результат в его карьере.
На всех фотографиях, сделанных во время гала-церемонии FIA или на корпоративной рождественской вечеринке McLaren, совмещённой с празднованием победы в чемпионате, он выглядит вполне счастливым. Значит, совладал со своими переживаниями, настроился на общий лад и пел оранжевые песни вместе со всеми. Он знает, что своё ещё возьмёт. Может быть, уже в следующем году.
Хотя, памятуя о том, каким был минувший сезон, от прогнозов лучше бы воздержаться, тем более что в 2026 году в тех задачах, которые предстоит решать командам и их гонщикам, неизвестных будет явно больше.
VII.
Напоследок продолжим музыкальную тему. На мысль об этом в том числе навеяло упоминание Гластонбери, ведь все любители старого доброго тяжёлого и не очень рока знают, что там проходит Glasto – знаменитый фестиваль, который в уходящем году отметил 55-летие.
Не кажется ли вам, что Формуле 1 пора сменить пластинку? В конце концов увертюра за авторством Брайна Тайлера звучит в каждый гоночный уик-энд по много раз уже 8 лет подряд и не то чтобы поднадоела, но сколько можно?!
И тут вспоминается, что одним из последних поручений от Mercedes, которое в Абу-Даби выполнил Валттери Боттас перед тем, как надеть униформу Cadillac F1, было вот что: он катал по трассе автодрома Яс-Марина Бьорна Ульвеуса.
Конечно, легендарный шведский музыкант прежде всего ассоциируется с творчеством ABBA, но кроме тех песен, любимых человечеством, он ещё много всего сочинил. Может быть, посетив финал сезона, он проникся, впитал атмосферу Формулы 1, почувствовал ароматы бензина, перегретого масла и жжёной резины (помните, Ландо ведь после финиша вовсю наворачивал пончики на своей чемпионской McLaren), и теперь Бьорну захочется всё это выразить в звуке?
В конце концов, была же на второй стороне третьего альбома ABBA инструментальная композиция Intermezzo No. 1, сколь задорная, столь и мощная. Конечно, господин Ульвеус уже вошёл в историю мировой музыки, но если бы на закате карьеры он сочинил новую увертюру для Формулы 1, то вошёл бы ещё и в историю автоспорта. Бенни Адерссона, своего соратника и соавтора, тоже бы позвал по старой памяти.
Или можно пойти другим путём. Музыкой у нас вполне серьёзно занимаются Шарль Леклер и Льюис Хэмилтон, и если уж им не удаётся в полной мере отличиться на гоночных трассах, то пусть попробуют на пару создать нетленку, которая их однозначно прославит. А то могут пригласить и третьего – Роберта Шварцмана, ведь он тоже, как и Леклер, выпускник Гоночной академии Ferrari и до недавнего времени сотрудничал со Скудерией.
Вы ведь в курсе, что Роберт теперь автор-исполнитель композиций собственного сочинения, в том числе на окологоночные темы, жанр которых Apple Music определяет как Hip-Hop/Rap? Три его песни, одна из которых называется Pole Position, можно найти на всех стриминговых платформах, где он фигурирует как Shwartzy.
Формула 1 ведь хочет быть ближе к молодёжи – почему бы не пойти на смелый эксперимент и не добавить каких-то эдаких ритмов. Юная публика сразу обратит на такую увертюру внимание. Правда, не исключено, что внутри гоночного-музыкального трио могут возникнуть творческие разногласия, но ведь у Роберта есть опыт выступлений в WEC, где он пилотировал гиперкар Ferrari в компании с двумя напарниками, очень разными людьми. И ничего, как-то договаривались.
В общем, пусть там в Формуле 1 подумают, только надо быстро принимать решение, а то сезон уже не за горами, и всем будет не до музыки. Но согласитесь, было бы символично, если бы переход на новое поколение машин сопровождался и премьерой новой увертюры. А пока будем встречать Новый год под старые песни, причём в каком-то смысле оранжевые.
