Бывший гонщик Формулы 1, комментатор Sky Sports Мартин Брандл подвёл итоги Гран При Великобритании…
Через несколько мгновений после того, как на старте Гран При Великобритании погасли пять красных огней, Макс Ферстаппен понял, что на него идёт охота, а Льюис Хэмилтон понял, что он охотник.
Макс не очень хорошо стартовал с поула – ситуация получилась обратной старту в субботнем спринте. У Mercedes было меньше прижимной силы, в точке замера скорости в квалификации Льюис Хэмилтон был первым с 330,7 км/ч, а Макс Ферстаппен – последним с 320,9 км/ч.
Макс занял внешний радиус первого поворота, чтобы удержать лидерство. Льюис оставил ему место, хотя машины, похоже, cлегка коснулись боковинами шин. В третьем повороте Максу пришлось защищаться, что лишило его преимущества в крутом левом повороте The Loop, где Льюис расположил свою машину для лучшего выхода.
Отлично стартовавший за рулём Ferrari Шарль Леклер благоразумно держался позади, что позволило Хэмилтону почувствовать свободу. Вскоре терпение Шарля было вознаграждено.
После левого поворота Aintree Хэмилтон оказался в слипстриме за Максом на прямой Wellington. Ферстаппен сместился влево, пытаясь нарушить слипстрим и вынудить Хэмилтона чуть шире зайти в скоростной левый поворот Brooklands.
После соперничества на прямой, когда машины несколько раз коснулись колёсами, Льюис оказался чуть впереди, но Ферстаппен находился внутри и смог начать торможение на долю секунды позже, чтобы вернуть себе инициативу.
Льюис оставил ему место, чтобы контратаковать в следующей фазе. Макс проскочил поворот через внутренний поребрик, но смог удержаться на траектории. В затяжном правом повороте Luffield Хэмилтон изменил траекторию, что позволило раньше нажать на газ. В повороте Woodcote скорость Mercedes и эффект от слипстрима дали нужный эффект, когда они направились к девятому повороту Copse.
В спринтерской гонке мы видели, что на первом круге Ферстаппен смог оторваться в поворотах с 10 по 14, где ему помогла большая прижимная сила, а аэродинамика машины Хэмилтона теряла эффективность в потоке разреженного воздуха позади соперника. Но на этот раз Макс туда не доехал.
Льюис знал, что единственная возможность взять инициативу – перехватить лидерство в Becketts и закрепить его на прямой Hangar.
На подходе к Copse Макс сильно сместился вправо и прижал Льюиса, который сначала сделал вид, что сместится левее, к старой пит-уолл. Вероятно, Макс был уверен, что Льюис уступит, приближаясь к повороту со скоростью за 300 км/ч под острым углом на грязной стороне трассы.
За день до этого в спринте Льюис оказался в похожей ситуации, но находился на внешнем радиусе и был вынужден уступить, что стоило ему шансов на победу. В гонке он решил не повторять эту ошибку.
Я думаю, он также решил про себя, что слишком часто уступал агрессии Макса – в Имоле, в Барселоне в начале года, даже накануне. Он отставал в чемпионате на 33 очка, он должен был что-то противопоставить этой бесстрашной голландской машине, которая хочет отнять у него корону.
В повороте перед точкой торможения машины оказались рядом. Макс повернул, чувствуя уверенность, что этот поворот – его, и машины соприкоснулись. Машина Макса на высокой скорости вылетела в сторону барьера, который остановил её с перегрузкой 51G. Слава Богу, что машина не перевернулась, а отделившееся колесо не попало в маршала или за ограждение для зрителей.
Боковой удар о барьер всегда болезненный, нагрузка на колени, таз, ребра, плечи и шею очень велика. Голова ударяется о подголовник, к счастью, технологии и дизайн шлемов сейчас на высоте.
В Red Bull посчитали, что это был профессиональный фол, намеренная авария со стороны Хэмилтона. Они были в ярости – их потенциальный чемпион мира в синяках, дорогая машина разбита, что в условиях лимита на расходы может иметь значение, а повреждение силовой установки может привести к штрафам с потерей мест на старте. Они не заработали очков в гонке, а соперники серьёзно сократили отставание в обоих зачётах.
В Red Bull сказали мне, что у них есть данные, свидетельствующие о том, что на том круге Льюис был значительно быстрее в Copse, чем в любое другое время, и он не смог бы пройти поворот не вылетев с апекса, так что контакт с Максом был неизбежным.
Если они сочтут эти данные «новыми обстоятельствами», то вполне могут подать апелляцию в FIA на решение стюардов, потребовав принятия более жестких мер.
Наблюдая за Льюисом больше десяти лет, мы знаем, что его нельзя назвать «грязным» гонщиком, хотя была пара стычек с Алексом Элбоном из Red Bull. Макс напротив, очень агрессивен, и мы любим его за это. Льюис решил противостоять этой агрессии, так что инцидент был лишь вопросом времени.
К сожалению, он произошел в повороте Copse – одном из самых скоростных в мире. На протяжении десятилетий мы видели в нём множество ключевых обгонов, всегда требовавших смелости, мастерства и некоторого риска. Но, как и в некоторых других самых опасных поворотах – Eau Rouge в Спа или старом 130R в Сузуке, в нём можно обгонять, что Хэмилтон умело продемонстрировал 50 кругов спустя, опередив Леклера в борьбе за лидерство.
В Mercedes посчитали, что согласно инструкциям, определяющим для стюардов нарушение правил пилотирования, машина Льюиса была расположена достаточно близко к машине Макса, чтобы поворот считался его.
Стюарды решили, что в инциденте в большей степени виноват Льюис, назначив ему 10-секундный штраф, который он отбыл на следующем пит-стопе. Это решение означало, что вину стюарды разделили как 70/30, но не полностью возложили её на Хэмилтона. По мнению стюардов, Хэмилтон мог плотнее прижаться к правой стороне трассы.
С 1977 года я проезжал Copse много тысяч раз на всех типах гоночных машин, вы не видите его, пока не войдёте. Это великолепный, хотя и опасный скоростной поворот.
Если бы Хэмилтон сделал это специально, это было бы очень рискованно для обоих, но на мой взгляд мы видели борьбу двух великих гонщиков за звание чемпиона мира.
Макс не виноват, хотя для своей гонки и борьбы за титул мог оставить чуть больше места. Но это если рассуждать здраво. В тот момент у Макса было преимущество в 33 очка и быстрейшая машина, он мог позволить себе рискнуть после неудачного старта.
У стюардов есть четыре вида штрафов по ходу гонки. Пять секунд, которые гонщик должен простоять на пит-стопе (или потом их добавят к результату, если пит-стопа не будет), десять секунд, проезд по пит-лейн, что в Сильверстоуне привело бы к потере 19 секунд, и 10-секундный Stop&Go с общей потерей около 32 секунд.
Даже после того, как мы узнали, что с Максом всё в порядке, я переживал, что мы не увидим борьбы двух этих гонщиков на протяжении всех 52 кругов. В этом году мы стали свидетелями удивительного чемпионата, который по своей драматичности не уступает временам Сенны и Проста.
Было неприятно слышать, как менеджеры и руководители Red Bull и Mercedes пытаются повлиять на ситуацию, апеллируя к директору гонки, с другой стороны, это впервые дали в эфир. Директор гонки Майкл Маси справедливо отправил их к стюардам, и я могу представить себе пересмотр этого процесса в будущем.
Леклер прекрасно пилотировал, лидируя большую часть гонки, пока Хэмилтон не обошел его за пару кругов до финиша. Отличная работа молодого монегаска, несмотря на проблемы с мотором. Приятно видеть, что в Ferrari разобрались с резиной и вновь демонстрируют достойный гоночный темп.
Мне показалось, что новый формат уик-энда с субботней спринтерской гонкой имеет неплохие перспективы. Увидев толпы восторженных болельщиков утром в субботу, я подумал: «Сегодня у нас есть для вас гонка, а не машины, которые изо всех сил стараются не оказаться рядом друг с другом на квалификационном круге».
В 17-круговом спринте произошло несколько ключевых моментов даже в группе лидеров. Опасения о том, что гонщики не будут рисковать всем ради пары мест на старте, как ни странно, оказались ошибочными. Но нужно понимать, что на уличных трассах этот формат не сработает.
