В очередном выпуске своей традиционной колонки на сайте BBC Sport Марк Уэббер вспоминает Дэна Уэлдона, британского гонщика, погибшего в минувшее воскресенье во время этапа IndyCar в Лас-Вегасе…
Марк Уэббер: «Мне не довелось соревноваться с Дэном, но в 1996-97 гг. мы провели немало времени вместе, когда работали инструкторами в гоночной школе в Брэндс-Хетче. Неудивительно, что мы быстро сошлись – он был приятным парнем.
В то время среди моих английских знакомых было мало моих сверстников, ведь тогда я лишь недавно приехал из Австралии, а с Дэном мы одного возраста, занимались одним делом, и у нас было много общего. Мы много веселились, подшучивали друг над другом и развлекались вместе с гоночной тусовкой.
Вскоре после этого Дэн переехал в Америку, а я продолжил гоняться в Европе. Но я всегда любил встречаться с ним, когда он бывал в Англии, например, на традиционных церемониях награждения, и так далее.
Я впервые услышал об аварии в Лас-Вегасе, когда был в сингапурском аэропорту, ожидая самолета в Сидней. Я получил SMS-сообщение от Люка, сына моей подруги Энн: в нем говорилось, что произошел массовый завал, и многих гонщиков отправили в больницы.
Среди участников аварии был и Уилл Пауэр, с которым мы близко дружим, поэтому я много о нем думал. Но вообще-то я хорошо знаю многих гонщиков, кто выступает в IndyCar, например, Дарио Франкитти, Райена Бриско и Тони Канаана.
В таких ситуациях ты просто надеешься, что никто не пострадал, но через час Люк прислал еще одну SMS-ку, сообщив о гибели Дэна. Это был ужасный момент. Я отказывался верить в то, что мне только что рассказали, но затем увидел аварию на экране ТВ, и стало ясно, что люди могли пострадать очень серьезно.
Ситуация была крайне неприятная, и многие гонщики не смогли ее избежать. Им просто было некуда деться. Мастерство здесь ни при чем. Все зависит от того, как отреагирует машина, под каким углом она двигалась по трассе. Ты становишься просто пассажиром и не можешь ни на что повлиять.
Серия IndyCar должна извлечь серьезный урок из этой аварии. Организаторы, безусловно, должны думать, как остановить машины, взлетающие в воздух в подобных обстоятельствах. В том, что Дэн был тест-пилотом новой машины, которую организаторы планировали вывести на трассы в следующем году, есть своего рода печальная ирония.
На ней установлена защита задних колес, что, безусловно, повысит безопасность, ведь тогда передние колеса уже не будут на них налетать, а это один из главных факторов, из-за которых машина подлетает в воздух.
Я никогда не выступал на овальных трассах, но разговаривал с многими гонщиками, у кого такой опыт есть. Один из моментов, который им не нравится, связан с высокой плотностью пелетона, особенно на коротком овале, как в Лас-Вегасе.
Когда три машины в ряд едут по трассе, это уже не совсем гонки. Когда ты оказываешься в зоне аэродинамического разрежения позади машины соперника, он старается уйти на другую траекторию, например, сместиться с верхней бровки на нижнюю. В такой ситуации может произойти все, что угодно.
На определенных скоростях в этом нет ничего страшного, но когда ты разгоняешься до 350 км/час на машине с открытыми колесами, она может подлететь в воздух на высоту шести – семи метров, а это чревато серьезными травмами. Когда на трассе находится больше 30 машин, несущихся вплотную, причем, с непрогретыми тормозами – это уже чересчур. Гонщики понимают, что этой проблемой необходимо заниматься.
Авария повлияла на многих: возможно, вы видели по ТВ, как Дарио Франкитти плакал, не вылезая из кокпита, – публика часто задает вопросы, как гонщики вновь выезжают на трассу после таких неприятностей…
За свою карьеру я тоже не раз попадал в опасные аварии. В 1999-м в Ле-Мане, когда гонялся на спорткарах, дважды за три дня побывал в серьезных переделках на машинах Mercedes. Во второй из этих аварий я даже в какое-то мгновение успел подумать, что, возможно, это конец…
Уверен, вы видели мою прошлогоднюю аварию в Валенсии, когда моя машина взлетела в воздух после удара о заднюю часть Lotus Хейкки Ковалайнена. Машина перевернулась вверх колесами, а потом, когда врезалась в барьер, уже вновь приняла нормальное положение.
Однако в Формуле 1 проблемой безопасности занимаются давно, и в любом случае, это другой тип гонок, не похожий на IndyCar.
Поймите меня правильно, я знаю, что риск есть всегда. Авария в Валенсии могла для меня закончиться и по-другому, это абсолютно ясно. Но мне кажется, что Ф1 – безопаснее, чем IndyCar, или ралли, или MotoGP. Поэтому я чувствую себя уверенно.
В большинстве случаев моя судьба – в моих руках. Но есть три фактора, которые однажды могут сыграть роковую роль: дождь, действия других гонщиков, из-за которых я могу оказаться в неприятной ситуации, и технические поломки. Но таковы гонки.
В юном возрасте, или когда тебе 20 с небольшим, ты не задумываешься о подобных проблемах. Но с возрастом начинаешь придавать им значение, потому что становишься мудрее.
Тем не менее, надев шлем, ты уже не думаешь о неприятностях. Ты выступаешь в гонках и делаешь то, что должен делать. Дело профессионального гонщика – вести машину на пределе ее возможностей, а это значит, что ты оказываешься в опасных ситуациях.
Мы знаем, что в целом все нормально, все обойдется, даже если ты попадешь в аварию. Поэтому просто вновь садимся за руль и вновь выходим на старт. Но, по-моему, наши американские коллеги сейчас по-другому смотрят на этот вопрос.
После Гран При Кореи, когда Себастьян выиграл гонку, а я финишировал третьим, наша команда отпраздновала победу в Кубке конструкторов.
Перед стартом мы почти не обсуждали ситуацию в чемпионате, поскольку думали, что нам не удастся обеспечить победу в Кубке конструкторов, ведь McLaren были очень быстры. Но, как всегда, никогда не знаешь, что произойдет в ходе гонки.
Перед вторым отрезком я занимал неплохую позицию сразу позади McLaren Льюиса Хэмилтона и ехал на более жестких шинах. Если бы все сложилось удачно, я должен был бы провести второй пит-стоп позже него и выйти вперед, и тогда бы у меня появился шанс финишировать за Себастьяном.
Но команда настаивала, чтобы я остановился пораньше, до пит-стопа Льюиса, а затем опередил его за счет скорости на новых шинах. Но оказалось, что мы заехали в боксы одновременно.
Когда ты въезжаешь на пит-лейн следом за соперником – это один из самых досадных моментов для гонщика. Это значит, что мы застрянем за ним, а обогнать будет очень трудно.
Хотя я был намного быстрее на последнем секторе круга, Льюис лучше разгонялся на выходе из первого поворота. Поэтому я был слишком далеко от него, чтобы обогнать в 3-м повороте после длинной прямой, несмотря на помощь системы DRS».
