При составлении подборки материалов в память о 14-й годовщине гибели Айртона Сенны, мы попросили читателей вспомнить о том, каким был день 1 мая 1994 года в их жизни. Откликов пришло очень много, некоторые мы сегодня публикуем…
Руслан
"Мне в 1994-м было 17... Год окончания школы, позади переезд в другой город, на новом месте почти полное отсутствие друзей, некоторая изоляция...
Формулой я увлекался уже около двух лет, ведь как раз примерно с 1992 года гонки начал транслировать канал "Россия". Кажется, тогда комментировал Алексей Бурков и Александр Потехин. И началось - ночные бдения перед телевизором, выжимка новостей в программе "Хроно", страница в "толстом" выпуске "Спорт-экспресса". За кого болеть, вопроса не стояло - он на самом деле был Волшебником и творил чудеса на трассе.
В субботу один из одноклассников сказал: "В твоей формуле вчера кто-то разбился, я слышал в новостях". Сердце кольнуло - неужели Сенна? Воскресенье, 1 мая... Трансляция началась, дикторы сообщили о смерти Ратценбергера. Легче ли мне стало от того что это был не Сенна? Смерть в формуле тех лет уже не была столь частой гостьей, и безусловно тот уик-энд был черным еще до старта гонки.
Впрочем не буду забегать вперед. Я был раздосадован первыми двумя гонками, после неудачных сезонов в Макларен 92 и 93 годов, уж в "том самом" Вильямсе - непобедимом и могучем, Волшебник должен был играючи выиграть чемпионат, а тут в двух гонках ни одного очка. Уж в Имоле он просто должен был победить, тем более, что стартовал с привычного поула... Несколько кругов... удар… сердце упало вниз... пальцы до боли сжались в кулаки - не хотелось верить, что все это происходит на самом деле... "Он пошевелился!" Я видел! ОН ЖИВ!..
Бесконечные повторы аварии с разных ракурсов, кадры с пит-лейн, плачущие люди, гонщики, механики... Я продолжал верить что он жив, он не мог умереть вот так... Я верил до последнего, я верил даже на следующее утро, потому что не видел вечерних новостей, и надеялся, что Айртон борется за жизнь. Что он не отступит, он выберется. Никогда, и ни в кого, я так не верил так, как в него...
Потом было метро, специальный выпуск "Спорт-Экспресса", и первая полоса с портретом в траурной рамке... Я не видел его никогда вживую, и уже не увижу никогда, но именно он занимал так много места в моей душе... и тогда, и сейчас, 14 лет спустя..."
Константин Смирнов, Владивосток
"Пока живет Формула, пока живы люди, которым она близка, тема "черного уикэнда" себя не исчерпает, сколько бы воспоминаний о том времени не прозвучало. Потому что останется немало материалов, мыслей и мнений, которые покрыты экономической или политической тайной, или которые во имя человечности остаются невысказанными и неопубликованными.
Я - один из миллионов простых формульных телеболельщиков, которые ощущают трагедию одинаково - вне зависимости от национальной принадлежности, от вкусов и пристрастий. Что ж может добавить один из миллиона к общепережитой трагедии? Однако...
Я не любил Сенну. И не любил очень сильно. Конечно же, как Сенну-гонщика, поскольку о Сенне-человеке в те времена узнать русскому болельщику было неоткуда. Однако, не любил я его настолько сильно, что болел сперва не за кого-либо конкретно, а именно против него. За что не любил, сейчас уже не важно. Но я радовался чемпионству Мэнселла, победе Проста, после Гран При в Спа 92-го росла симпатия к Шумахеру, я восторженно встречал собственные ошибки Сенны или "неидеальность", мягко выражаясь, его автомобиля.
Действительно, совершенно не важно, за что один человек не проявляя не любит другого. Причем, это чувство становится еще более личным, когда их разделяет экран телевизора. Но об одном сказать стоит - мне не нравилась та черта характера, о которой столь часто говорят, когда вспоминают о "бразильском волшебнике" – страсть к победе любой ценой.
Формула действительно не помнила и не помнит подобного мистически черного уик-энда. Нет, конечно же, были трагедии и раньше, и страшнее – катастрофа фон Трипса, к примеру, когда расстались с жизнью зрители на трибунах. Однако, столько дурных событий сразу… Тяжелейшая авария на тренировке, жесточайшее столкновение на старте, сорвавшееся на скорости колесо в боксах, и, наконец, гибель двух гонщиков и одного полицейского. Люди задумывали праздник скорости, но дьявол устроил свое собственное шоу наперегонки с ангелами-хранителями, походя сотворив еще одно убийство – была перестроена и погибла опасная, но невероятно интересная трасса.
Гибель несчастного полицейского – следствие трагической случайности. Надломленное переднее крыло Роланда Ратценбергера – следствие собственной ошибки, вполне простительной при недостатке опыта на столь сложной трассе.
Официальная же версия трагедии Айртона – поломка рулевого управления. Боюсь, что есть некоторое ощущение политической подоплеки такой версии. Не берусь утверждать это, однако, автомобиль был арестован полицией, следственные мероприятия которой направлены, по сути дела, лишь на выяснение, не вызвана ли смерть покушением на убийство. Но "черные ящики" с телеметрией были изъяты до ареста автомобиля людьми, которые, будем говорить честно, были так или иначе заинтересованы в таком исходе дела, при котором вероятность оказаться под огнем критики компетентных органов или болельщиков минимальна.
Вспомним, что FIA в том сезоне запретила активную подвеску, точнее "подвижность подрессоренных масс", и автомобили стали более капризными в управлении. Вспомним, что тот же Сенна – образец в укрощении автомобиля - в Интерлагосе не смог удержать машину почти в безобидной ситуации. Вспомним, что в первых гонках такого многообещающего сезона он не набрал ни одного очка, тогда как окрепший Шумахер привез две победы. Вспомним, насколько быстрым был первый круг Сенны после рестарта и насколько сильно он оторвался от Шумахера только за этот, последний свой круг. Учтем - на подостывших после пейс-кара шинах. Действительно ли сломалось рулевое управление или нет, но вспомним напоследок и тот факт, что Тамбурелло тогда был самым скоростным виражом в Формуле и перегрузки в непрофилированном повороте были почти сравнимы с бэнкингом в Индианаполисе. И стоило лишь на каплю превысить допустимый предел скорости, как машина становилась неуправляемой - будто бы и вправду ломалось это самое управление - и летела прямиком в бетонную стену. И такое бывало в этом повороте не раз.
И волшебники могут делать ошибки. И очень может быть, что причиной была не сломавшаяся железяка, а слишком горячая голова. Слишком сильно было желание победить. Оторваться от преследователей и победить.
По воспоминаниям Бергера, кома Баррикелло и гибель Ратценбергера изменили Сенну-человека за один-единственный вечер. Но, господи, что же еще должно было произойти, чтобы изменился и Сенна-гонщик? Что вообще должно происходить, чтобы эта страсть к победе любой ценой не была бы столь остро опасной? Да, она рождает для нас таких гениев, как Сенна или Вильнев-старший, но она же безвременно забирает их у нас.
"Зачем ему нужно было так рисковать" - думал я тогда, когда ходил, как тигр, параллельно телевизору, краем глаза посматривая, не сделает ли Айртон в руках медиков еще одного обнадеживающего движения. И я был прав в том, что безрассудство сродни глупости хотя бы потому, что если бы нашелся некто сказать ему: "Будь осторожнее, иначе на пятом круге остановят гонку, чтобы убрать твой труп" – сам Сенна мудро предпочел бы финишировать вторым, а то и вовсе отказался бы от гонки, как Ники Лауда, чем рваться к победе скорости над жизнью сквозь все преграды.
Сейчас, когда с того времени прошла уже не одна переоценка ценностей в моей жизни, я уже не могу осуждать эту страсть Сенны. Как не могу осуждать альпинистов, как не могу осуждать самого себя за изредка выползающую из недр темперамента ту же самую черту. И не люблю его уже гораздо меньше. Как раз настолько, чтобы болеть за каждого бразильца в любом виде спорта".
Alexey Veliev
"Машинами, гонками я бредил с самого рождения, как и огромное большинство мальчишек. Как мне исполнилось 8 лет - картинг был смыслом жизни моего детства, и конечно же все мы мечтали попасть в «формулы», а кольцевые «Эстонии» наводили на нас священный трепет!
Знакомство с Формулой 1 у меня началось, когда старшему брату подарили набор открыток из Чехословакии за период с 1972 по 1982-й год. Что это были за открытки! Моя гордость, и зависть всего двора! Гонку Формулы 1 впервые я, как и многие, увидел на видеокассете, привезенной добрым знакомым родителей из далекой заграницы, вместе с видеомагнитофоном, что по-моему и было причиной поездки (помните этот дух – а жвачку привез?:).
Это была Монако'84! Представляете!? Языка я тогда не знал, но помню восторженные крики комментаторов – Сенна! Сенна! Сенна! С 1986-го, я четко понимал, что испытываю уважение и симпатию к бразильцу с этой фамилией, а с лета 1988 года я уже был «полностью оформленный Сенно-фан»! Иногда урывками удавалось посмотреть гонки на видео, позже, но лишь изредка, на чудо технике "Кросна", которая неведомым мне образом принимала сигналы со спутника (помните, когда-то так называли все спутниковые тарелки?:).
Ну а с 1992 года, когда Российское телевидение стало транслировать Формулу 1, остальной мир перестал существовать - я записывал гонки и смотрел по несколько раз, получая истинное наслаждение от того, как Волшебник в желтом шлеме пилотировал красно-белый Макларен...
Почему-то несколько гонок, которые он провел в Вильямс, не оставили зрительных воспоминаний, почему-то, если говорят Сенна - то для меня это бело-красный болид, красный комбинезон, желтый шлем... Но настал 1994-й, Вильямс что называется «рулил», но гонки до Имолы прошли без очков для Айртона. Я был уверен, что именно в Имоле он добьется преимущества, которое никому не позволит приблизиться к моему кумиру...Результаты квалификации я узнавал по новостям, и та суббота не была исключением... смерть Ротценбергера очень сильно потрясла, но я и представить не мог, что произойдет завтра...
Родители, зная мою болезненную страсть к Формуле 1, уехали на дачу, оставив квартиру в нашем распоряжении. Мы с братом, как всегда, сделали ставки на первую шестерку, и начали смотреть гонку... потом я долго перематывал видеокассету, стараясь понять что же случилось, почему болид Волшебника так странно ушел с траектории... Когда показали лужу крови и вертолет, мне стало жутко, а вечером в новостях передали, что Сенна скончался, не приходя в сознание...
Так для меня закончилась эра Сенны. Я люблю и смотрю Формулу 1 до сих пор, видел много хороших гонщиков и интересных чемпионатов, но тех эмоций, которые я испытывал от гонок с участием Сенны, уже наверное не испытать никогда. Он был гонщиком от Бога!"
Андрей Полковников
"Я не помню каким был день 1 мая 1994 года, т.к. тогда я еще не увлекался Формулой 1, но день, который опишу, запомнил на всю жизнь и вот почему...
Мне тогда было 12. Сколько себя помню - мне всегда было не безразлично все, что связано с моторами. Формулу 1, как я уже сказал, я тогда еще не смотрел, - то ли в моем городе ее не транслировали, то ли еще что-то... В-общем погожим майским днем, не 1-го числа, ко мне попал в руки журнал "Автопилот"№2... Это было первое автомобильное печатное издание, попавшее в мои руки.
Несколько статей про автомобили и колонка посвященная автоспорту. И вот в конце этой статейки, почему-то, белым по черному, в углу было написано "Когда номер был сверстан, пришло сообщение о трагических событиях на Гран-при Сан-Марино в итальянском городе Имола... в воскресенье, на 7-м круге гонки разбился трехкратный чемпион мира Айртон Сенна, через четыре часа он скончался в клинике города Болонья."
Это сообщение вызвало комок в горле, хотя я не знал Айртона... Такое было ощущение, что не стало какого-то очень хорошего и близкого человека - друга. И я начал интересоваться Формулой 1, записывать трансляции, начиная с сезона 1995 года старался не пропускать ни одного Гран При. И сегодня я болельщик команды McLaren, команды, с которой Сенна выиграл все свои чемпионские титулы, и очень этим горжусь!"
Александр Быков
Я стал смотреть Формулу с первых трансляций на российском ТВ. И с 1992 года не пропустил ни одной гонки. Причём в записи посмотрел не более десяти за это время.
Болеть стал сразу за Айртона. Смешно - но в основном из-за его имени. Новости о формуле у нас проскальзывали и до 92-го года. В основном конечно писали про Проста и Сенну. А имя Айртон мне запало в память после прочтения "Детей капитана Гранта". Забавно...
Понятно я был полон предвкушений от 1994 года. Было обидно, что я не был свидетелем триумфа Айртона предыдущих лет. Сезон 92-го был вообще сплошным расстройством. А 93-й... ну в общем не об этом речь. В 1994 всё должно было быть лучше. Помню тогда спорили сколько Сенна выиграет гонок в этом сезоне. 10, 12 или все? Да уж - человек предполагает, а...
Буквально за несколько дней до этого мы купили новый телевизор. Т.е. это был первый просмотр гонки на нём. Я поставил его в своей комнате, и готовился смотреть гонку с комфортом - развалясь на диване. В общем был доволен. Дома были гости (я даже точно помню кто), но я конечно ушёл ото всех. Формула - это святое...
То что уик-энд уже развивается по плохому сценарию, было понятно. Я конечно знал и об аварии Рубенса и про Роланда. Потом достаточно страшная авария на
старте...
Вот сейчас читаю письма читателей и воспоминания редакторов - как будто про себя читаю. И дыхание перехватило, и холодок к макушке пробежал, и движение жёлтого шлема - ложная надежда, и лужа крови - признак трагедии... Потом томительное ожидание информации. Финиш и подиум - как в тумане. В памяти осталась только победа Шумахера, кто на подиуме, кто сошёл - ничего не запомнилось. Только потом, спустя много лет, из статистики узнал.
Вечером в воскресенье в новостях уже упомянули. В понедельник подтвердилось. Трудно было поверить...
А сейчас трудно поверить что уже 14 лет прошло! Насколько ярки воспоминания от гонок с ним - они полностью уравновешивают эти 14 лет. Монако-92, первые 6 гонок 93 года - просто наизусть помню (тогда ещё теплилась надежда на возможность борьбы за титул), Донингтон-93 - это вообще отдельная песня... И даже обидные два первых схода 94...
Потом тоже смотрел, тоже переживал и болел. Но... вот как будто усилитель из музыкальной системы выключили - музыку слышно, но удовольствие не то совсем...
Несколько лет я ходил 1-го мая к Бразильскому посольству с цветами. Сейчас уже нет - семья, дела. Но вспоминаю каждый год...
