Пересматривая архивы редакции в поиске материалов об Айртоне Сенне, в июньском номере F1 Racing за 1999 год мы обнаружили интересный текст Оливье Пигэма. Казалось бы, о бразильском волшебнике сказано почти все, однако комментарии сестры гонщика, его менеджера, сотрудников Williams, врача и маршала, сегодня кажутся уникальными...
Лелио Бенетти работает маршалом на гонках в Имоле с 1969 года. Он был свидетелем всех Гран При Формулы 1, которые проходили на трассе им. Энцо и Дино Феррари. В 1994 году его пост располагался в повороте Tamburello, и Бенетти стал первым, кто оказался на месте аварии Айртона Сенны…
«Я увидел, как его машина на большой скорости врезалась в стену и дважды развернулась, - вспоминает Бенетти. – Удар был очень сильным, все случилось так быстро, словно сверкнула вспышка молнии. Нам было запрещено прикасаться к автомобилю и гонщику, пока не прибудут медики. Я обежал машину вокруг, и сначала мне показалось, что все должно быть нормально. Авария напомнила мне вылет в этом же повороте Герхарда Бергера в 1989-м, но тогда его автомобиль раскололся на две части и загорелся – машина Сенны была повреждена не так серьезно. Бергер и Сенна врезались в стену под разными углами…»
Совсем скоро к месту аварии подоспела медицинская бригада. Доктор Джузеппе Пецци стал первым врачом, осмотревшим Сенну…
«Саму аварию я не видел, поскольку находился в этот момент в медицинском автомобиле, но едва подоспев к месту инцидента, понял – дело плохо, - тот день Джузеппе помнит, как будто это было вчера. - Он был без сознания, потерял много крови, но еще жил! Сердце билось, диастолическое давление поднялось до 120 при нормальных 80, но травмы были очень серьезными. Мы извлекли Айртона из машины, уложили на трассу и пытались реанимировать, выполняя обычные в этих случаях процедуры, а затем прилетел вертолет, и его отправили в госпиталь Maggiore в Болонье. Обычно сначала пилота отправляют в медицинский центр автодрома, но на этот раз все было слишком серьезно…»
Считается, что смертельную травму Сенна получил не от самого удара машины о стену, а от рычага подвески, который пробил шлем бразильца. Однако Пецци не может однозначно ответить на этот вопрос…
«Оценить всю степень его ранений было невозможно, - говорит Пецци. – Когда мы сняли с него шлем, то все было в крови…»
В момент аварии старшая сестра Сенны Вивиан, как обычно, смотрела гонку дома по телевизору.
«Я никогда не ездила на гонки Айртона, - рассказывает Вивиан Сенна. – Я смотрела их дома, по телевизору, вместе с семьей. Сразу после аварии мой брат Леонардо позвонил, и сказал о случившемся. Я и сама все видела, и поначалу мне показалось, что ничего серьезного не произошло. Но затем с ним начали работать врачи – это был дурной знак. Леонардо перезвонил еще раз и сказал, что дела плохи…»
В начале того года Сенна занялся созданием благотворительной организации The Senna Foundation, которая была нацелена на помощь нуждающимся в Бразилии.
«Айртон попросил помочь ему в этом деле, - продолжает свой рассказ Вивиан. – Он имел огромное влияние в Бразилии и очень хотел помочь бедным детям – дать им возможность получить образование, улучшить свое здоровье… Впервые мы встретились, чтобы обсудить это после Гран При Бразилии. У нас были амбициозные планы. В последнее время он стал больше думать о делах, не связанных с гонками, хотя, конечно, на трассе он, как всегда, был сконцентрирован только на управлении гоночной машиной. Не думаю, что после сезона-1994 он завершил бы выступления в Формуле 1 – он обожал гонки, скорость и машины. Скорее всего, он бы остановился только, когда выиграл бы пятый чемпионский титул и сравнялся бы с рекордом Фанхио».
После смерти своего младшего брата Вивиан продолжала избегать гоночных трасс, но в 1999-м она все же посетила Гран При Бразилии, приняв приглашение участвовать в церемонии награждения. Сейчас ее все чаще можно увидеть в паддоке вместе со своим сыном Бруно, выступающим в серии GP2.
«Тот майский уик-энд в Имоле был просто ужасным, - делится своими воспоминаниями Энн Брэдшоу, работавшая в то время пресс-атташе команды Williams. – Начиная с пятницы, когда произошла авария Рубенса Баррикелло, все находились в подавленном состоянии. Гонки вновь стали опасными…»
Брэдшоу отчетливо помнит, когда узнала о смерти Сенны: «В этот момент я была уже в аэропорту, когда кто-то сообщил мне, что Айртон умер. Компания British Airways выделила нам отдельную комнату, в которой мы могли сообщить механикам команды эту печальную весть. Это было очень нелегко, но годы работы с Фрэнком Уильямсом научили меня справляться с трудностями. Он говорил, что если вы начинаете плакать, то нужно надеть темные очки, чтобы люди не видели ваших слез, ибо, когда окружающие видят вас плачущими, они начинают по-другому к вам относиться.
Мы прилетели в Гэтвик, нас встретила толпа журналистов, полицейские провели Деймона и его жену через черный выход, а я попросила репортеров пока ни о чем не спрашивать механиков. К счастью, они выполнили мою просьбу. На следующее утро я приехала на базу команды в Дидкот и увидела тысячи людей, среди которых было немало бразильцев, приносящих цветы к воротам.
Мне очень нравилось работать с Сенной. Он был настоящим профессионалом, каждый хотел быть похожим на него. Он был очень обаятельным человеком».
«Сенна был невероятно интеллигентным человеком, - вспоминает менеджер Айртона Джулиан Джекоби. – Он был невероятно внимателен к каждой мелочи. В момент аварии я был в моторхоуме Williams вместе с женой Деймона, и мы увидели случившееся на экране монитора. Я сразу понял, что все очень серьезно. Я отправился в госпиталь, где врачи сообщили мне, что его жизнь поддерживается искусственно, и надежды нет. Я был потрясен. Потрясен тем, что его больше нет в живых. И прежде всего потому, что он обладал невероятной харизмой и пользовался большим уважением у окружающих. Сенна был настоящей звездой, как Пеле, Мухаммед Али и Майкл Джордан – таких людей очень мало».
Что было бы, если аварии не произошло, и Сенна остался жив?
«Уверен, Айртон выиграл бы чемпионат 1994 года и следующий, скорее всего, тоже, - не сомневается Джекоби. – Не знаю, стал бы он бороться за шестой титул – он очень уважал Фанхио и скорее предпочел бы сравняться с его рекордом, чем опередить.
Гораздо страшнее было то, что мы потеряли не только выдающегося гонщика, но и выдающегося человека, - продолжает Джекоби, - Он был настолько популярным и уважаемым в Бразилии, что если бы выставил свою кандидатуру на президентские выборы, то однозначно одержал бы победу. Однажды его спросили об этом, но Айртон ответил: «Я не хочу быть политиком, поскольку могу сделать больше хороших вещей, если не буду политиком». Он действительно многое делал для Бразилии и жизни общества своей родной страны и мог бы сделать еще очень многое…»
«Все были потрясены аварией Баррикелло и гибелью Ратценбергера, - делится воспоминаниями Йан Харрисон. – Но в воскресенье перед гонкой мы готовились к старту, как обычно. Мы все были под давлением, но оно было не больше, чем всегда. После двух первых неудачных гонок нужно было побеждать, и мы нацеливались именно на это. Прежде я никогда не работал с Сенной, но, как и все в команде, был приятно удивлен, познакомившись с ним поближе. Мы все знали, что он чертовски быстр и очень профессионален на трассе, но вне машины Айртон оказался самым вежливым и корректным человеком, которого я когда-либо встречал. Думаю, читая о себе в прессе, что ты самый великий гонщик, не так и сложно зазнаться, но с Айртоном этого не случилось. Он был частью команды. Помню, как впервые приехав к нам на базу, он знакомился с каждым из нас, а в Имоле уже всех знал в лицо и называл по имени.
Еще я помню один эпизод в Бразилии. Перед первым пит-стопом мы все очень волновались, ибо в том сезоне вновь были разрешены дозаправки, а в гоночных условиях до этого мы их еще ни разу не проводили. Но все прошло хорошо, не слишком быстро, но и не медленно – словом, нормально. Проезжая через круг мимо боксов, Айртон передал по радиосвязи, чтобы к следующему пит-стопу мы поменяли давление в шинах. Помню, мы переглянулись с гоночным инженером Айртона Дэвидом Брауном – мы были просто поражены его знаниями и чутьем, которые позволяли ему всего после одного круга четко говорить о поведении машины и о том, что надо изменить, чтобы она была быстрее».
Для Харрисона, как и для миллионов других людей по всему миру, в том числе для тех, кто видел его только по телевизору, Сенна по-прежнему жив. Жив в наших воспоминаниях о нем…
