Пароксизм – усиление какого-либо болезненного припадка
до наивысшей степени...
(Энциклопедия Брокгауза и Эфрона)
«Побольше цинизма. Людям это нравится».
И. Ильф, Е. Петров, «Двенадцать стульев»
Однажды, безумно жарким июльским вечером накануне британского Гран При 2006 года сидел я в уютном пабе «Якорь», что в центре маленького местечка Эспли-Гайз, которое, в свою очередь, находится близ Милтон-Кинса. Оттуда до Сильверстоуна – километров 60. Очень удобно, буквально час езды. Главное, знать, во сколько выехать. Если часов в полседьмого утра, то даже в день гонки до трассы можно добраться без всяких пробок, и уже в начале девятого завтракать в моторхоуме Michelin, например. Но это так, к слову.
Помнится, заказал я в пабе вовсе не пинту доброго эля, как многие, небось, подумали, а нечто более возвышенное: салат с козьим сыром и бокал холодного шардоннэ, каковое с наслаждением потягивал после многочасовой безумной беготни по паддоку с диктофоном наперевес. Это был уже мой четвертый день в Англии, завтра – воскресенье, гонка, поэтому накануне надо было как-то набраться сил и настроиться на решающую схватку. У гонщиков и команд – одни проблемы, у журналистов – другие. Аккредитация у меня была от классической нашей газеты «Советский Спорт», а работал я тогда в российской редакции журнала F1 Racing, ныне безвременно усопшем. Т.е. необходимо было за гоночный уик-энд успеть обслужить оба издания, поэтому хлопот хватало.
То, что у хозяина паба «Якорь», где я попивал шардоннэ, была фамилия Макларен, а его молодая супруга была родом из Одессы – это вообще отдельная история, которую я расскажу как-нибудь в другой раз. Оказался я там случайно, но, когда мы познакомились, меня там стали принимать как родного, поэтому каждый мой вечер заканчивался у них в гостях, и я даже успел присмотреться к некоторым завсегдатаям заведения. Но в тот раз публики явно прибавилось, и было ясно, что это связано с завтрашним Гран При: во всех больших и малых гостиницах, мотелях и постоялых дворах в радиусе 50 миль от Сильверстоуна свободных мест, наверняка, не осталось вообще.
За соседним столиком сидели двое: средних лет джентльмен и юная дама, по всей видимости, его дочка. Скажу сразу, дочка была хороша: не то, чтобы модельной стати, но девушка весьма симпатичная, и я, кося глаз, исподтишка ее рассматривал, получая при этом определенное эстетическое удовольствие. В какой-то момент мы случайно встретились глазами с «папой», который вдруг широко улыбнулся, и спросил: «Простите, сэр, вы, наверное, журналист? Наверное, приехали на гонку?»
Не силен в английских диалектах, но выговор у него был какой-то хитрый, явно не лондонский. Разумеется, я подтвердил свою принадлежность к пишущей братии, добавив, что приехал из России. Кстати, его вопрос нисколько не удивил, поскольку на мне была рубашечка с логотипом любимого журнала F1 Racing, который в Великобритании продается на каждом углу.
«Правда? Из России?» – в глазах его зажглось любопытство. – Вы не возражаете, если мы с дочкой к вам подсядем?» Надо ли говорить, что я нисколько не возражал. Когда мы оказались втроем за одним столиком, я уже спокойно мог разглядеть его белокурое чадо. Действительно, красавица! Разговор наш длился недолго, но мой новый знакомый, чем-то, как мне показалось, напоминавший отца Элизы Дулитл из классической пьесы Шоу, с гордостью поведал о цели их визита в эти края. Сами они были неместные, а из какого-то другого города. Скажем, из Манчестера, потому что какие-то детали я уже подзабыл. Оказывается, эта славная девушка приняла участие во всебританском конкурсе-отборе, который проводила известная австралийская пивоваренная компания Foster’s, и выиграла право покрасоваться на стартовом поле перед началом Гран При вместе с остальными грид-герлз (grid-girl – девушка, которая выходит на стартовое поле). Более того, Сьюзен (так, по-моему, ее звали), вроде бы, доверят держать плакатик с номером «1» и фамилией самого чемпиона мира Фернандо Алонсо!
«А вы, наверное, будете завтра там фотографировать?» - спросил папа Сьюзен. Увы, я вынужден был признаться, что пропуска на стартовое поле у меня нет. И тут Сьюзен своим ангельским голоском добавила, что в паддоке до начала гонки у них пройдет что-то вроде репетиции. Отлично! – сказал я, вот там и встретимся... Мы еще поболтали какое-то время, и я как-то даже проникся радостью, переполнявшей папу с дочкой: какая, если вдуматься, удача, действительно, ведь милашку Сьюзен теперь увидит весь мир!..
Получается, «папаша Дулитл» с радостью соглашается, чтобы его дочка выставляла на всеобщее обозрение свои младые прелести, и страшно горд, что Сьюзен, одолев в принципиальном поединке множество соперниц, которым теперь ничего не остается, как рыдать от огорчения в свои девичьи подушки, завоевала право держать плакатик над целым Алонсо?
А почему бы ему не гордиться? Как пел незабвенный Джеймс Браун, «This is a man’s world», т.е., этот мир живет по мужским законам. Если вы спросите лично меня, то я, как абсолютно нормальный мужчина, ничего против не имею, скорее, я за. Тем более, насколько помнится, традиция выпускать на стартовое поле выводок длинноногих красавиц тянется еще с 70-х годов, с эпохи угара сексуальной революции. Говорят, знаменитый плейбой и по совместительству чемпион мира Джеймс Хант частенько щеголял в футболке с надписью «Sex – The Breakfast Of Champions!» (Секс – завтрак чемпионов). Все правильно: настоящему герою-автогонщику ничто человеческое не чуждо, и даже более того.
Конечно, на следующий день я, как и обещал, побывал на репетиции и видел, как фостеровских грид-герлз строили рядами и проводили предстартовый инструктаж. Сьюзен меня заметила и узнающе улыбнулась. Улыбка у нее была, кстати, хорошая и добрая. Чего не скажешь о ее коллегах по женскому батальону: те, завидев объектив, сразу начинали подбочениваться, выпячивать свои богатства, и это было уже как-то, знаете, чересчур... Потом уже, вернувшись в Москву, среди снимков, сделанных профессионалами мировых фотоагенств, я видел немало кадров, посвященных именно Сьюзен. Т.е. грид-герлз было много, и мужчины-фотографы нацеливали свои объективы далеко не на всех, а вот моя знакомая им приглянулась. Наверное, «папаша Дулитл» был доволен...
Вспомнил я эту историю не просто так, а по поводу, и повод этот, по-моему, забавный: оказывается, в день предстоящего австралийского Гран При нас всех ожидает люболытное нововведение. Представьте себе, на стартовом поле, вместе с привычными полуодетыми девчонками будут красоваться еще и полураздетые мальчишки! Нет, это вовсе не гонщиков заставят оголиться, просто к каждой симпатичной грид-герл решили добавить по особи мужеского пола. Т.е. по грид-бою. Вы спросите, для чего? А вот для чего: организаторам гонки в Мельбурне кажется, что таким образом они смогут привлечь на трибуны больше представительниц прекрасной половины австралийского человечества. Видимо, действительно плоховато у них билеты расходятся, если приходится пускаться на подобные ухищрения.
Ничего удивительного, что в наше время равенства полов и расцвета феминизма это новшество вызвало неоднозначную реакцию австралийской прессы. Вот что я вычитал на сайте одной из местных газет в статье за авторством некоей Лариссы Дубецки (видимо, нельзя исключать, что у дамы славянские корни): «Мистер Экклстоун, запомните: десятка полуобнаженных мужчин совершенно недостаточно. Тогда уж вам следует устроить настоящее шествие красивых самцов, по масштабам сравнимое со знаменитым карнавалом в Рио, а потом еще принести и официальные извинения, – и только так, может быть, удастся в целом ликвидировать этот дисбаланс, ибо женщин несправедливо притесняли все 57 лет существования Ф1».
Круто? Но не пугайтесь, это мадам Дубецки так шутит, вроде как издевается над организаторами гонки в Мельбурне, а заодно и над Экклстоуном, их дурацкой самодеятельности потворствующем. На самом же деле в ее статье речь идет о вещах более серьезных. Она припомнила Бернарду Чарльзовичу его давние речи, за которые феминистски настроенная общественность давно хочет натянуть старика на барабан. В свое время он позволил себе, будем откровенны, не вполне корректное высказывание в адрес молоденькой, но, кажется, далеко не бесталанной американской гонщицы Даники Патрик, выступающей в IRL: «Женщина должна быть выряжена во все белое, чтобы напоминать остальные бытовые приборы».
А в другой раз, говорят, он прошелся по всем гонщицам разом: «Никто не станет воспринимать их всерьез, или оказывать им финансовую поддержку, а, следовательно, они никогда не окажутся за рулем конкурентоспособной машины».
И вот какой вывод делает автор статьи: с точки зрения Берни Экклстоуна, судьба любого Гран При, в том числе и австралийского, зависит только от экономического фактора. Собирает гонка зрителей, приносит деньги – у нее есть будущее. Не приносит – извините. Так, может быть, пора сломать все эти замшелые мужские стереотипы и задуматься о приглашении в Формулу 1 гонщика женского пола, т.е. гонщицу? Ларисса Дубецки искренне полагает, что подобный шаг действительно обеспечит приток новых зрительских масс.
А какого публицистического пафоса достигает автор под конец своего памфлета, просто песня! Постараюсь сохранить весь этот накал в своем вольном переводе, хотя, каюсь, кое-что придется смягчить – в конце концов, нас читают и дети.
Итак! «Попытка поднять привлекательность за счет “обнаженки”, неважно, женской или мужской, может оказаться губительной для Формулы 1. Впрочем, учитывая, в какой плачевной форме она находится сегодня, и “обнаженка” – тоже своего рода выход».
Знаете, в одном я согласен с мадам Дубецки: если бы в Формуле 1 выступала Даника Патрик, дополнительное мужское внимание спорту было бы гарантировано. Видел я ее недавнюю фотосессию на сайте американского журнала Sports Illustrated – залюбуешься.
Впрочем, допускаю, что уважаемая Ларисса имела в виду, все-таки, что-то другое...
