Дневник Жака Вильнева : 1997 год : Великобритания

Времени на мой первый пит-стоп ушло всего ничего, - тридцать три секунды, - и все же по возвращении на трассу я уже был седьмым. Всего лишь седьмым! Я очень рад, что оказался способен выиграть: ведь на этой гонке случилось столько неожиданностей, что рутинный в общем-то заезд превратился в увлекательнейшее приключение, каких не много в жизни выпадает.

После свободных тренировок в пятницу, меня внезапно "дернули" на наркотест от FIA, - это у них привычка такая: выбрать случайным образом нескольких водителей и заставить их под страхом дисквалификации наполнить пробирочки. Обычно на такой вот тест уходит от силы несколько минут, - мне же пришлось просидеть у них в медцентре не менее часа и при этом выдуть полтора литра воды, до такой степени обезвоженным оказался мой организм! Никто не мог понять, что же это такое со мною приключилось. В итоге я все же смог успокоить судей. Наркотиков, конечно же, никаких не нашли; я вообще не по этому делу.

На квалификационной сессии, которая длится всего один час, пришлось поволноваться как следует. Во-первых, Мика Хаккинен очень рано установил такой результат, до которого нам всем пришлось тянуться и тянуться. Потом жаркое солнце до такой степени раскалило асфальт покрытия, что он весь заблестел и стал рискованно скользким. За десять минут до конца сессии над Сильверстоуном невесть откуда собрались тучи, и мы, пользуясь удобным моментом, выехали на трассу вновь. Первым превзойти результат финна удалось Хайнцу-Харальду, - и как только он возвратился после своей удачной попытки, на последний круг отправился я. Несмотря на несколько допущенных мною ошибок, автомобиль шел превосходно, просто-таки летел, - и я оказался впереди своего товарища по команде. Иметь сразу две машины в самом начале стартовой решетки - на такую радость мы даже и не рассчитывали! Но что меня действительно поразило, так это количество пилотов, показавших сходное время на круге с разницей не более чем в одну десятую секунды. От гонки к гонке пелетон становится все плотней и плотней, и Формула, по-моему, от этого только выигрывает.

Когда я вылез из машины, меня поздравила моя Сандрин, только что приехавшая из Канады. Вас, наверное, всех интересует, что она думает про мою новую прическу. Особо мы с ней на эти темы не рассуждали, но, по-моему, ей нравится. Мне предстояло идти еще на двухчасовое заседание Комиссии по безопасности и потом встречаться с моим инженером, Джоком Клиа, - но все же у нас с ней выдались перед всем этим два свободных часа, и мы очень славно пообедали вдвоем. За машину я не беспокоился: она вела себя хорошо и давала основания верить в хороший результат. Так что гонки я ожидал со спокойным сердцем.

В воскресенье на прогреве внезапно полил сильный дождь, но даже и это меня не слишком обеспокоило. Автомобиль и на мокрой поверхности оставался послушен рулю, - что естественным образом добавило нам уверенности.

Маленькая неисправность, приключившаяся на старте, стоила моему товарищу по команде его почетного и выгодного места на стартовой решетке. Когда мы стартовали повторно, перед Михаэлем Шумахером оказался довольно длинный участок абсолютно свободной трассы. Колеса моего автомобиля слегка прокрутились на месте, но, взглянув в зеркало заднего вида, я никого рядом с собой не увидел. Из-за аварии нас замедлили специально выпущенным на трассу автомобилем безопасности, а когда наконец позволили снова разогнаться, то я оставил между собою и пейс-каром довольно большое свободное место, - совершенно инстинктивно действуя так, как поступил бы в гонке Индикара. Оказалось, что здесь это запрещается, причем категорически, - и мне пригрозили снять меня со следующей гонки, если я буду себя вести так же.

Пройдя несколько первых кругов, я почувствовал возникающий при повороте люфт. Левое переднее колесо жило какой-то самостоятельной жизнью, само по себе поворачивалось куда хотело, болталось и вообще вело себя предосудительно, мешая мне управлять автомобилем. Поэтому я не мог использовать все резервы двигателя, а Михаэль был по-прежнему опасно близок от меня. На первой остановке мы потеряли уйму времени, прежде чем поняли, что происходит с машиной. Вчера, когда мы уходили из гаража, машина представлялась такой надежной, что я с полной уверенностью шел на обгоны, и единственным, от кого я ожидал подвоха, был Михаэль Шумахер. Впрочем, для Ferrari эта гонка выдалась не более удачной, чем в прошлом году: у Михаэля тоже начались поломки механизмов, и он в конце концов сошел, - оставив мне единственным соперником Мику Хаккинена. Серьезный соперник, спорить не стану, - да только он тоже куда-то исчез, едва я после второго своего пит-стопа приладился его обогнать...

Результат гонки вам всем, как я полагаю, хорошо известен. Но для меня лично куда большее значение имеет не сам по себе результат, а то, что эта моя победа - юбилейная для команды Williams в Формуле 1: сотая! Как ни погляди, а это уже - достояние истории, ее, так сказать, свершившийся факт. Мы по-прежнему уступаем Ferrari в Кубке конструкторов, и Михаэль Шумахер по-прежнему на четыре очка впереди меня в чемпионате. Но все же очень приятно попасть на страницы прессы благодаря полновесному спортивному достижению, а не из-за перекрашенных волос.

Кстати, я совсем забыл вам сказать: на британском Гран-при моя новая прическа тоже всем понравилась.